© GHETTO

Социальная музыка Венесуэлы

Музыка революции. Колумбийская специфика. Другая молодежь.

...Конечно, у революции в Венесуэле есть своя музыка. Песни, которые иллюстрируют дух и дела боливарианского времени. К ним относится даже вульгарный реггитон, в ритме которого живет сейчас вся страна. Пуэрториканский хит «Гасолина», популярный во всей Латинской Америке, очень подходит к нефтяной Венесуэле, а общая тема баррио роднит это карибское направление с местной действительностью. И даже реггитон, синтез хип-хопа, шансона, техно и регги – это социальная музыка, в сравнении с нашей, подчеркнуто политкорректной попсой.

«Гасолина» была первой песней, которой встретил нас Каракас. Сразу за ней мы услыхали другой политический хит. «Uh, ah! Chavez no se va!» – эта композиция группы «Мадера», выполненная в традиционном стиле сальса, стала визитной карточкой чавистской кампании на референдуме. Именно она способствовала популярности и массовому распространению этого лозунга. Сугубо политическая, но очень приятная вещь, под которую танцуют на сиестах и дискотеках – и теперь, после победы президента. Сравните это с отечественными поделками: «Разом нас багато!», «Хочу такого, как Путин!», и вы поймете, что отличает народную музыку от банального политпопса. А ведь эта музыка включает в себя десятки хитов разных авторов, собранные в альбомы «Народное качество», «Чавесомания», «Они не вернутся», и другие сборники. Надо ли говорить, что они производятся в тех самых баррио, игнорируя даже намек на авторские права.

Венесуэла имеет свою традицию левой песни, и ее признанного патриарха. Великолепный бард Али Примера, исполнитель калибра Виктора Хары и Виолетты Парра, известный во всей Латинской Америке, стал визитной карточкой здешней революционной культуры. Активист Компартии Венесуэлы (еще в школе его наказывали за то, что он носил майку с ее эмблемой – красным петухом), он погиб в подозрительной автокатастрофе еще в 1986 году. Возможно, Али Примеру убили – но сделали это слишком поздно. На его многочисленных песнях выросли целые поколение левых. Удивительно, но и сегодня молодые волонтеры-чависты знают и с удовольствием поют вслух его мелодичные песни: о революции и рабочей борьбе, прекрасную балладу о Сальвадоре Альенде, «cancion proletaria» и «cancion bolivariana». Нам говорили, что без Примеры не было бы и Чавеса. Это спорное утверждение в любом случае показывает, какое значение должна и может иметь левая культура. Сам президент ценит покойного барда наравне с Пабло Нерудой, и не раз официально отдавал дань его памяти. Традицию Примеры поддерживают. На встрече с вице-министром культуры я мы получили отлично изданный диск латиномериканской песни послевоенных лет в исполнении Лилии Вера – «America inSURgentе». Здесь были не только революционные песни Али, но и легко заметное подражание его манере.

Влиянию этой классики подвержены и представители магистрального направления революционной музыки Венесуэлы – социального хип-хопа. Они нередко поминают Примеру в своих куплетах. В каждом баррио Каракаса, в каждом городке провинции существует по нескольку рэп-коллективов разного профессионального уровня: от безнадежных любителей до настоящих мастеров. Почти все из них активно обращаются к социальной тематике, а многие активно участвуют в политической борьбе, поддерживая партии и движения революции. В их числе – «Vagos y Maleantes», авторы песен «Социальный взрыв», «Наша история», и прочих хитов. Часть из них вошла в сборник «Estallido social», объединивший исполнителей социального рэпа. Среди других каракасских групп популярны «Guerillaseca» и «Area 23». Последний проект представляет баррио 23 января, а его колоритный лидер Master, с которым мы познакомились на одном из концертов активно поддерживает движение «Тупамаро». Отметим незабываемых девушек из «Solo 3» – мы еще вспомним о них ниже. Но этот короткий список не дает представления о всей массе хип-хопа, с которым мы познакомились в Каракасе. И в большинстве это была ангажированная музыка – музыка революции!

Всемирный фестиваль молодежи стал смотром представителей «чавистского» рэпа. Одновременно он засвидетельствовал ведущую роль этого направления в революционной музыкальной культуре современности. В рамках фестиваля прошел Первый всемирный саммит хип-хопа. Его участники – левые, социальные рэп-группы всех континентов, подчеркнули глобальную общность культуры гетто. Они доказали: рэп – музыка сопротивления гнету бедности, неравенства, империализма. Уличная антикультура, порожденная властью капитала, стала наиболее адекватным средством культурной борьбы против его господства.

Все это – скучные слова. Как передать атмосферу всенощных дискотек в Сьюдад-Миранде? Выступление Ману Чао казалось в сравнении с ними вялым и постным. В полумраке, в кругу толпы, среди революционных лозунгов на всех языках, соревновались колумбийские рэпперы-леваки, а вместе с ними, не выпуская из рук оружия, читали рэп солдаты-чависты. На одной из них, когда в воздухе слышались песни Sixtynine, а за ди-джейским пультом, под охраной автоматчиков, улыбался активист «Че Гевары» Егор Борщевский, выступали Топпоменталь из Боготы и Шедда из Кали. Хип-хоп против империализма, в поддержку Кубы стал началом нашей дружбы с этими музыкантами из Колумбии. Вместе с другими земляками они достойно представляли на фестивале подпольный рэп задавленной диктатурой страны.

Колумбийцы вообще были отдельной темой этого фестиваля. Мы знали, что часть их делегации была задержана на границей солдатами Урибе, и видели тревогу в глазах друзей и родственников этих людей. Мы слушали рассказы о том, как делегаты пробирались в Венесуэлу нелегально, с помощью партизан. Представители компартии и подпольных организаций, включая РВСК-АН и «христианских» маоистов UCELN, рэпперы, простые крестьяне и студенты, рассказывали о положении в Колумбии, которая задавлена империализмом, но тоже хочет быть боливарианской. О том, что полиция, военные и парамилитарес все агрессивней преследуют леводемократических активистов. Нередко – просто убивают их на улице. Согласно словам этих ребят, режим Урибе рассматривает фестиваль как подрывную акцию против своего господства. Империалистам тоже понятно взрывное значение левой культуры. Одетый рэппером человек в бедном районе выглядит для властей также подозрительно, как коммунист.

Социальный хип-хоп борется за освобождение Колумбии. Об этом поет другой колумбийский рэппер – Сантакруз. Он делает музыку против войны, в поддержку революционных партизанских движений. Своеобразный антивоенный фолк-рэп на своем языке пели индейские студентки с фронтеры, венесуэло-колумбийской границы. За день до этого Дмитрий переводил нам их рассказ о своих верованиях, обычаях и культуре. Топпоменталь и Шедда, которые никогда не видели снега, смотрели клип «В белом гетто». Потом черный Топ с удовольствием надел на себя футболку Виса Виталиса. От белого – черному гетто. Мы пояснили друзьям, что между ними нет большой разницы.

Колумбийцы с восторгом говорили о боливарианском движении, отмечая его внимание к культурной политике. Они тоже принимали участие в главной акции хип-хоп саммита на Плаза де Венесуэла, где выступали исполнители из доброго десятка стран. Самый большой и яркий революционный концерт, который приходилось нам видеть. Временами он походил на митинг. И молодежь – обычная городская молодежь, какая ходит на наши пивные шоу, была в восторге от политизированной тематики. Она знала слова этих песен и подпевала им так, как наши подростки на концертах пивных спонсоров.

Чавистский режим молод, и не стесняется молодежи, не отчужден от ее среды. Развивая свою политику, он умеет придать ей формы, доступные и привлекательные для нового поколения граждан. Молодежная музыка, уличный рисунок, прочие грани популярной культуры; эта традиционно подконтрольная империализму сфера становится средством борьбы против его влияния. Модные концертные музыканты (в наших странах их так легко покупает буржуазия), кричат здесь проклятья монополиям и войне – и не обязательно по указке свыше. Множество низовых культурных инициатив из барриос зачастую сами направляют действия центральных и местных властей. С другой стороны, власть, в виде Национального института молодежи и других структур, внимательно изучает эти инициативы. Мы уже вспоминали характерное граффити – «Революция создает и изменяет культуру».

Здесь проявляется специфика, которая выгодно отличает чавизм от режимов Милошевича и Лукашенко. Мы имеем в виду массовый, народный характер этого движения, вовлеченность в него малоимущих слоев населения страны. В этом – залог продолжения и развития политической линии в интересах бедного большинства. В этом – секрет жизнестойкости «непотопляемого» Чавеса. Здесь не пытаются консервировать старое, опираясь на единоначалие и бюрократический аппарат. Здесь пробуют создавать новое, руками кровно заинтересованных в этом людей. Стимулируя образование и культуру, власть формирует воззрения молодежи, придает им революционный акцент, указывая на подлинных врагов народа Венесуэлы. Как следствие, все новое и прогрессивное, что есть в этой стране, так, или иначе, поддерживает боливарианские реформы. Те, кто в других условиях становится пушечным мясом «цветных революций», вовлечены в настоящий революционный процесс.

Полный текст "Боливарианских записок":
Часть первая, Часть вторая

Фотогаллереи:
Политическое граффити, Левый костюм в Венесуэле