Главная Звук Музыка гетто Классика Критика Ответы Текст Проза Стих Классика Критика Эссе Арт Мураль Стиль Отражение Кино Грани	Гомер капитала К 130-летию со дня рождения Теодора Драйзера Нынешний юбилей Драйзера пытаются замолчать. Они хотят заставить нас забыть об этом имени. Отсутствие особенных торжеств на родине Драйзера, в США, не должно удивлять, – учитывая полувековую войну против буржуазии родной страны, которую вел своим творчеством этот писатель. Но и наше "постсоветское" общество, целые поколения которого выросли на драйзеровских романах, не обратило внимание на этот весьма знаменательный юбилей. Что лишний раз подтверждает: истеблишмент по-прежнему опасается побудительной силы творчества Драйзера. Современные наследники Фрэнка Алджернона Каупервуда боятся, чтобы массы не узнали их в хищных образах драйзеровских героев, не увидели в изображенной писателем клоаке капитализма знакомую картину современного им общества. По этой же самой причине – по причине элементарного страха перед старыми мастерами американского реализма, – замалчивается все литературное, художественное, общественное явление, именуемое Великим американским романом. Американская романистика начала ХХ века – эпос становления американского капитализма. Она всесторонне отобразила рождение новой Америки – во всем величии подъема ее производительных сил и во всем ничтожестве скотских отношений подчиненных их власти людей, – отношениях тотальной эксплуатации и классового неравенства. Лучшие американские авторы, "разгребатели грязи" - Эптон Синклер и Синклер Льюис, Фрэнк Норрис, Майкл Голд - целиком разоблачили капитализм. Следуя реалистической традиции Бальзака, Диккенса, Флобера, Тургенева, Толстого, а позднее – Горького и Золя, они отстаивали “правдивость воспроизведения типичных характеров в типичных обстоятельствах”, – исходя из известного определения Энгельса. В этом смысле типична судьба самого Драйзера – если бы не подозрительная революционная концовка, ее можно было бы отнести к классическим историям воплощения американской мечты. Он рос в многодетной семье бедняка-эмигранта, рано остался без отца, и направился на заработки в юный индустриальный мегаполис Чикаго, на глазах поднимающийся среди прерий. Потянулись десятилетия существования в утробе буржуазного общества, кропотливая борьба за свой шанс подняться, выбиться наверх. Нет, он вовсе не по своей воле так тщательно изучил все ступеньки социальной лестницы. Он сам поднимался по ней, медленно, многие годы: начав разнорабочим, разносчиком, складским рабочим, затем выбившись в конторские служащие, и сделав карьеру репортера в дешевых, продажных газетах. Драйзер видел каждодневную звериную борьбу всех против всех, именуемую пристойным словом “конкуренция” - перемалывающую человеческие судьбы, убивающую все сильное, здоровое и честное в человеке. Видел тысячи опустившихся рабочих и погубивших их буржуа - “крыс и хорьков в людском обличье”. Жизненная история двух старших сестер Драйзера, снискавших репутацию “девушек сомнительного поведения”, раз и навсегда прояснила для него женскую судьбу в обществе капитализма, где общепринятый разврат благополучно сочетается с засильем религиозного ханжества. Он возненавидел религию, быстро распознав ее роль социального наркотика для миллионов угнетенных. Много лет спустя этот мрачный и печальный человек напишет известному критику Генри Менкену, дружески упрекнувшему его в “пристрастном внимании к социальному вопросу": “Видите ли, Менкен, в отличие от Вас я пристрастен. Я родился бедняком". Драйзер знал низы буржуазного общества, сам поднялся из них, и тем разительнее было для него открытие сытой, яркой, наглой, торжествующей над всем остальным миром верхушки американского капитализма. Став видным репортером, затем журнальным редактором, он встречается с десятками преуспевающих бизнесменов, финансовыми и промышленными тузами, высшими лицами колоссального государства. Драйзер видит, как эти ничтожные люди, обличенные непомерно большой властью, попирают миллионы человеческих судеб, ставших пьедесталом для их сытого величия. Он прекрасно понимал, какая бездна разделяет два “мирно сосуществующих” между собою класса. Итак, творчество Драйзера – отражение череды социальных типов современной ему Америки. Он показал: их формирование обусловлено закономерностями общественного развития. Каждый литературный образ его героев выступает прототипом судьбы целых поколений американцев. Простые и суховатые по стилю, несколько длинные и тяжеловесные, но исключительно богатые по своему содержанию романы Драйзера произвели настоящую революцию в литературе того времени. Надо знать, каким был эффект этих правдивых романов, – эффект их бескомпромиссного реализма, который нанес первый удар по господству "литературы пасторалей". Драйзер вступил в открытое противостояние с самыми реакционными кругами буржуазной Америки. В первую очередь – с фашистской, средневековой цензурой знаменитого “Общества борьбы с пороком”. Организацией, которая, за десятилетия до гитлеровских костров из картин и книг, жгла лучшие из литературных памятников человеческой культуры, добивалась тюрьмы для авторов и издателей. Его автобиографический роман “Гений” – трагедия большого художника, талант которого сожран и переварен капитализмом – был запрещен в судебном порядке – наряду с одами Горация, Марксом, Бальзаком, Уайльдом, Толстым, Золя и Эженом Сю. Драйзер понимает: социальный реализм нового американского романа противоречит общественному сознанию буржуазной Америки. “Капитализм... Теодор долго учился ненавидеть это слово”, – вспоминал Шервуд Андерсон. Он научился. Со временем Драйзер переходит к первым попыткам сопротивления. Вначале он просто поддерживает левых, а затем, открыто переходит в их ряды. Издание публицистического сборника “Бей, барабан!”, создание “Американской трагедии” – вершины реалистического творчества Драйзера, поездка в Советский Союз зимой 1927-28 года, всецело изменили социальное мировоззрение Драйзера. Его общественная позиция перестает быть гражданской – она становится классовой. Он завязывает тесные отношения с Коммунистической партией США, регулярно пишет для коммунистической газеты “Дейли Уоркер”. Одни названия этих статей: “Безработный Нью-Йорк”, “В защиту права народных масс на революцию”, “Процветание для одного процента населения”, “Благодарю Маркса и Красную Россию”, – приводили в ужас либеральные литературные круги и прессу. Драйзер живо интересуется положением рабочего движения в США, лично отправляется в угольный район Харлана, как участник независимой комиссии по расследованию обстоятельств убийств бастующих горняков, организовывает Национальный комитет в защиту политзаключенных. Дело рабочих становится его делом – в 1932 году, в предисловии к книге “Говорят горняки Харлана”, он пишет: “Работая журналистом в Чикаго, Сент-Луисе, Питтсбурге и в других городах, я рано был втянут в эту борьбу, и, разумеется, сразу столкнулся с той огромной несправедливостью, которую имущие классы в Америке не только всегда проявляли, но и продолжают проявлять по отношению к рабочим”. Год спустя, во вступительной статье к работе У. Уилсона “Принудительный труд в США”, Драйзер заявляет о своем кредо в отношении социальных проблем потрясенной экономическим кризисом Америки: “Если бы не марксистский анализ неотвратимого процесса развития и краха капитализма, можно было бы, пожалуй, при рассмотрении этих социальных проблем прийти в полное отчаяние. Однако на помощь нам приходит философская система Маркса – его неопровержимый анализ хищнической сущности и обреченности капиталистического строя”. В очерке “Вызов людям творческого труда” Драйзер апеллирует к коллегам-литераторам: “Нужно повернуться к массам, включиться в их борьбу за развитие красоты, мысли и искусства вообще.. Ибо не только ваши экономические, но и ваши социальные и художественные мечты совпадают с мечтами миллионов рабочих всего мира... Включайтесь теперь же в ряды борцов. Пишите, выступайте, боритесь за тех и вместе с теми, чье будущее есть ваше будущее”. “Что же касается коммунистической системы, как я наблюдал ее в России в 1927 и 1928 годах, – писал Драйзер, я за нее – целиком и полностью... Коротко говоря, я проникся глубочайшим уважением к этому народу, который, насколько я понимаю, желает человечеству выжить и продолжает свое существование на более высоком уровне, чем любой из тех, которые оно знало раньше...” “Советская Россия – единственная социальная надежда мира... Она сделала и делает для будущего человечества значительно больше, чем все остальные страны мира, вместе взятые...” – скажет он поздней в знаменитой статье “Заря на Востоке”. Выдающийся писатель стал изгоем в "приличном обществе" американской литературы. Сотрудничество с коммунистами стоило ему переиздания своих романов, изъятия “Американской Трагедии” из университетской программы, а, в конечном счете, лишила его Нобелевской премии. Взамен он получил огромную популярность в среде революционных рабочих, читавших его книги и статьи в самиздате “Красной библиотечки”. Поздравляя Драйзера с его шестидесятилетием, “Дейли Уоркер” писала: “Революционные американские рабочие приветствуют нового Теодора Драйзера и надеются, что он пойдет дальше. Они считают его другом и храбрым борцом. Он потерял немногих буржуазных льстецов и приобрел тысячи друзей, которые являются наследниками культурных достижений прошлого и строителями культуры будущего... Люди, подобные Драйзеру, отбрасывают тени истории. Они более велики, чем просто великие художники, ибо они находятся в рядах борцов за новый мир”. В 1945 году, перед самой смертью, Драйзер открыто вступил в Компартию США. Этот год – год крушения фашизма, по его собственному признанию, стал одним из самых счастливых в его уходящей жизни – но писатель еще надеялся, что сумеет дожить и до конца классовой диктатуры в США, – диктатуры американского капитализма. *** Краткий очерк биографии Теодора Драйзера необходим не только для того, чтобы напомнить о замечательной революционной культуре Соединенных Штатов Америки, еще раз отметив: лучшие из литераторов ХХ века всецело поддерживали социалистические идеи и активно боролись за их практическое осуществление. Нет, мы идем дальше – мы утверждаем: нам нужен, свой, новый Драйзер. Масштабный писатель-реалист, который отобразил бы эпическую картину реставрации постсоветского капитализма – в характерных, отвратительных и трагических образах нашего времени. «Рабочий класс» 2000 г.
	А. Лиховод